Книга о Марийском народе

Добро пожаловать

О книге:

В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.

Приятного прочтения

МАРИЙЦЫ,  КАК ЭТНИЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ В ПЕРИОД ЗАКРЕПЛЕНИЯ В СОСТАВЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

сических расхождений с другими наречиями¹⁷⁵. Такие различия вряд ли были меньшими в XVI в., поэтому горные марийцы, жившие рядом с чувашами и уже тог^ да имевшие с ними многие этнографические сходства, но оторванные от собственно луговых марийцев, вполне могли рисоваться русским людям особым «языком» — народом.

Упоминание казанским историком «черемисы кок-шаской и ветлужской» в хозяйственно-бытовом отноше­нии противопоставленной им «горной и луговой череми­се», может, конечно, навести на мысль, что третий «че­ремисский язык» — это северо-западное наречие марий­ского языка, отличное и от горного и от лугового наре­чий. Но, судя по маловразумительной и фактически неверной характеристике этой «черемисы» («ни сеют, ни орют, но ловом звериным и рыбным, и войною питаются и живут аки дикий»), упомянутый историк знал кок-шайских и ветлужских марийцев только понаслышке и вряд ли задавался целью определить характер их язы­ка: ему было достаточно отметить, что «в той же стране луговой есть черемиса кокшаская и ветлужская».

Кстати, в свете только что приведенного текста ста­новится ясно, что русские люди XVI в. вовсе не считали всех марийцев, живших по левую сторону Волги, «луго­вой черемисой». Подтверждение этому мы находим в различных источниках. Князь Курбский отмечал, что Галицкая дорога «яже суть от Луговые Черемисы», «залегохом пути от всея Луговыя Черемисы, яже ко граду лежат», т. е. тяготеют непосредственно к Каза­ни. Примерные западные и северо-западные пределы этого тяготения угадываются в некоторых ранних документальных свидетельствах.  В  1560-х годах на Казань шли дороги «Галецкая и Кокшаская», по которым «при­ходят воевати кокшайские и луговая черемиса» ¹⁷⁸. Про­стой  взгляд  на  географическую  карту  показывает,  что луговая черемиса Галицкой дороги была к Казани бли­же кокшайской (в данном случае обитавшей скорее по верхней  части  Малой   Кокшаги,     нежели  по  Большой Кокшаге). В другом документе фигурируют луговые «ка­занские черемисы волости Кужуморы» (вспомним при этом упоминавшуюся выше диалектную группу Кужма-ри Звениговского Приволжья),  а  волость эта распола­галась в междуречье Нижней Илети и М. Кокшаги, как раз на границе, отделявшей Галицкую «дорогу»   (т. е. старинную «даругу» — область)   от Кокшайского уезда. Прочтем внимательно то место из «Летописца Рус­ского», где говорится о левобережных марийцах. Оказы­вается,  источник не дает им  всем  имени собственного «луговая черемиса»,  а  называет их «луговыми люди» вообще или выражается так: «государь посылал на лу­говую сторону, на изменников, на черемису. И воеводы пришли в волость в Вошлу (в верхней части М. Кокша­ги. — А». К.). А воеводу Ивана Петровича с товарыщи отпущали... в Ветлугу и в Рутки  (где говорили по-гор-номарийски. — К- К.)». Да и не мог этот источник, составленный по горячим следам войны с Казанью и ее союзниками, назвать всех левобережных марийцев «лу­говой черемисой»,  так как ветлужские,    руткинские   и кокшайские марийцы представляли    собой    этнические группы, заметно отличавшиеся от собственно «луговой, казанской черемисы». А. Курбский о последней писал, что «бо тот Черемиский язык не мал есть» ^ш, т. е. как «язык» претендует на роль самостоятельной этнической общности.

По Курбскому, луговая черемиса равнозначна при-казанским марийцам Галицкой дороги. В качестве по­датной области «даруги» «казанского улуса» — Галиц-кая «дорога» существовала задолго до взятия Казани и еще два столетия спустя. По русским писцовым и пе­реписным книгам хорошо известны географические очертания этой «дороги», которые в основном совпадают с границами волжского диалекта марийского языка, но частично захватывают и территорию близкого ему мор-кинского говора. Некогда Морки входили в состав Алатской «дороги», но их население сохранило тради­ционное представление о марийцах волжского диалекта как о лышал марий — ближних, родственных людях¹⁸³. В свете этих данных есть основания считать «луговую черемису Галицкой дороги» одним из крупных «земля­ческих» объединений марийцев, сложившимся еще за­долго до взятия Казани.