Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДРЕВНЕМАРИЙСКОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ
напоминающих пьяноборские, свидетельствует в первую очередь о смешанном характере культуры аборигенов, что совсем не удивительно для данного времени в масштабах всего Поволжья. Так, примечателен набор украшений, орудий труда и оружия в Мари-Луговском могильнике IV—V вв. (Звениговский район Марийской АССР), состоящий из вещей позднепьяноборского (азелинского) и кошибеевского типов, а также аналогичных предметов погребального культа раннесредневековых могильников чуть ли не всей Восточной Европы.
Подведем некоторые итоги. В полемике между А. X. Халиковым и А. П. Смирновым о судьбах ананьин-ского населения на Средней Волге позднее V в. до н. э. более убедительной выглядит точка зрения А. П. Смирнова, который, отрицая массовый приток пьяноборского населения со Средней Камы на Среднюю Волгу, настаивал на том, что «сложившиеся на этой территории племена ананьинской культуры, отличной от культуры Средней и Верхней Камы... продолжали жить здесь и позднее. Пьяноборские памятники на этой территории свидетельствуют не о приходе нового населения, они подчеркивают преемственность от предшествующей ананьинской культуры» 103. Хотя последнее утверждение нуждается в дополнительном обосновании массовым материалом, мнение А. X. Халикова о «запустении» Среднего Поволжья между V в. до н. э. и II в. и. э. остается недоказанным, ибо его главный аргумент — факт необнаружения соответствующих памятников — недостаточно убедителен.
Добавим к этому, что трудно указать на какой-либо иной этногеографический регион, кроме как на чувашско-татарско-марийское Приволжье, где с отдаленных времен, по крайней мере с поздней поры приказанской культуры, разворачивался этногонический процесс марийской этнолингвистической общности. Пермская этногония охватывала ананьино-пьяноборское Прикамье. А в Волго-Окском междуречье в это время формировались многочисленные племена мордовской этнолингвистической группировки. Между этими крупными этническими массивами финноязычных племен существовали оживленные культурные связи по волжской артерии, но не следует переоценивать камского влияния на население Волго-Окского междуречья. Как отмечает П. Н. Третьяков, и с мнением его нельзя не согласиться, что «...в распоряжении науки нет, в частности, никаких определенных данных, свидетельствующих о проникновении в область междуречья отдельных групп ананьинского и пьяноборского населения».
Перейдем к не менее сложной проблеме этногонии коренных племен Среднего Поволжья начиная с III— IV вв. н. э. Все современные исследователи согласны, что с этого времени все отчетливее выкристаллизовывается то этническое ядро с присущими ему специфическими особенностями культуры, которое легло в основу марийского народа. Никто давно уже не поднимает вопроса о миграции древних марийцев из земель летописной мери на северо-восток, но все еще гадательными остаются время и обстоятельства прочного заселения предками этого народа Волго-Вятского междуречья, а также участие в марийском этногенезе «позднегородец-кого» и «азелинского» компонентов.
Не останавливаясь на
ранних гипотезах, отмеченных печатью пресловутой «яфетической» теории, по
которой марийцы Волго-Вятского междуречья возникли в результате какой-то
«стадиальной» этнической трансформации, процитируем вывод, сделанный О. Н.
Бадером в 1951 г.: «Мы полагаем, что образование древнемарий-ских племен
(цармис), от которых произошел современный марийский народ, восходит к первой
половине I тысячелетия н. э. и связано с передвижением части
правобережного населения Поволжья в область левобережья, установившим культурную
близость и родство населения обеих этих областей, подтверждаемые более поздними
достоверно марийскими археологическими памятниками». В части, касающейся
заселения Повет -лужья, с этим согласен А. П. Смирнов, подчеркнувший, 