Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДРЕВНЕМАРИЙСКОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ
— начале III в. н.э.. По предположению В. Ф. Генинга, сложившийся в при-устье р. Белой пьяноборский «племенной союз» в пределах II—III вв. раскололся под ударами пришлых юго-западных приуральских племен, и отдельные части его стали искать убежища на Вятке, а также на западе в Сурско-Окском междуречье правобережного Поволжья. Что же собой представлял этот «мощный» союз, давший такой энергичный «выброс» населения через все Среднее Поволжье к границам коренного расселения предков мордвы? По примерным расчетам В. Ф. Генинга, «все население союза насчитывало едва ли более 4—5 тысяч человек, а территория его расселения имела в поперечнике не более 100—120 км». Возникает вопрос, сколько же пьяноборцев — в общем и целом мирных земледельцев и промысловиков — осталось на Каме, а сколько ушло на Вятку и, по В. Ф. Генингу, заложило основы довольно развитой и распространенной азелинской культуры III—V вв., и сколько, наконец, их двинулось в далекий «западный поход», чтобы заметно изменить там этнический и культурный облик аборигенов? П'о мнению А. X. Халикова, «В III в. н. э. в Западном Поволжье на Суре (Селиксенский могильник), на Оке (Кошибеевский могильник) и на Волге в устье Суры (городище Пичке-Сорче) происходит интенсивное смешение местных позднегородецких племен с пришлым пьяноборским населением, в результате чего и создается тот пьяноборский налет, столь характерный для памятников кошибеевского типа». Но этот ответственный вывод, имеющий прямое касательство к марийскому этногенезу, не получил достаточного обоснования.
А. X. Халиков ссылается на несколько находок вещей позднепьяноборского типа от Казанского поворота Волги до устья р. Суры, а также привлекает в качестве главного источника курганный Писеральский могильник на волжском притоке — Большой Юнге (Горномарийский район). По мнению исследователя, «погребальный обряд и в особенности погребальный инвентарь Писе-ральского могильника обнаруживает наибольшую близость к соответствующим явлениям пьяноборской культуры» «. Но писеральский инвентарь может быть также сближен с древнемордовским и древнеудмуртским инвентарем пьяноборского и более позднего времени, ибо хорошо известно, что пьяноборского типа украшения — шумящие подвески, бляхи, поясные пряжки, бусы и пр. — имели широкое хождение в Поволжье далеко за пределами пьяноборского этнического круга. Кстати, наблюдается и обратное движение украшений: в Азелинском могильнике на Нижней Каме встречаются типично мордовские вещи (сюльгамы, привески)°. Одним словом, для установления несомненных фактов этнической миграции и смешений предметы украшений — слишком ненадежный источник. То, что металлические украшения и другие бытовые вещи совершали в первых веках н. э. двустороннее передвижение по Средней Волге, свидетельствует лишь о налаженности межплеменных коммуникаций, которых при гипотетическом «запустении» этого района просто бы не существовало.
Кроме того, А. X.
Халиков ссылается на материал городища Пичке-Сорче (северо-запад Чувашской
АССР), которое дает многие украшения и железные изделия писеральского типа, но
его керамический комплекс «является типично позднегородецким — плоскодонные
глиняные сосуды с примесью в тесте шамота и дресвы, заглаженным поверхностно,
слабо выпуклым туловом и резко выраженной шейкой, подобные сосудам 
из верхнего слоя Васильсурского городища».
Явно местный характер керамики указывает на принадлежность памятника отнюдь не
пришельцам или прямым потомкам пришельцев из Прикамья; тогда как наличие здесь
же металлических вещей и стеклянных бус,