Добро пожаловать
О книге:
В данной книге представлена история Марийского народа. Здесь рассмотрено происхождение, особенности языка, обычаи и нравы. Все факты подкреплены источниками и ссылками на них.
Приятного прочтения
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДРЕВНЕМАРИЙСКОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ
ного обмена. Свое отношение к данной проблеме мы выразим
так: летописная меря не стояла в стороне от поволжско-финнской этногонии, но в
те времена, когда с ней познакомились восточные славяне, эта этничеc
кая
группировка уже не имела ни прямого контакта, ни языкового взаимопонимания с
предками марийцев.
В дореволюционной литературе несколько особняком стоит мнение И. Н. Смирнова, который в своем сочинении «Черемисы» ни словом не обмолвился о возможной связи марийцев и мери, хотя и он придерживался версии о «передвижении черемис на С. В. от первоначальных жилищ» на нижнем течении Оки. Он же, путем изучения географических названий, определял древнее соприкосновение марийской «прародины» с северными границами мордвы, занимавшей своими жилищами губернии Пензенскую, Тамбовскую, Воронежскую, Курскую и Орловскую. Далее И. Н. Смирнов писал: «Время, когда черемисы жили в указываемых нами пределах, определяется, с одной стороны, эпохой колонизации вятичей и северян, с другой стороны, — основанием Ниж. Новгорода и первыми столкновениями северных славян с мордвой. Черемисы жили между Окой и Сурой до тех пор, пока вятичи и северяне не потеснили мордву с юга; масса их покинула нижегородское правобережье и уступила его мордве еще до основания Ниж. Новгорода».
Что касается критической оценки воззрений И. Н. Смирнова с позиций современных археологических данных, то она будет дана ниже. Сейчас же посмотрим, насколько обоснована его аргументация показаниями летописи и «языка земли» — топонимии. Как и многие другие авторы, в обоснование факта жительства марийцев на Оке И. Н. Смирнов ссылается на известный летописный текст:«А на Оце реце, где втечет в Волгу, Мурома язык свой, и Черемиси свой язык, и Моръдва свой язык». Но здесь ясно только то, что в Окском приустье обитала «мурома» — по языку, вероятно, близкая мордве. Дальнейший текст всего лишь подчеркивает особый характер соседних этнических общностей — мордвы и марийцев. И. Н. Смирнов приводит также список географических названий, широко распространенных к югу от Нижнего Новгорода, типа Верякуши, Каналгуши, Серякуши и т. д., которые, по его мнению, должны быть признаны «черемисскими вследствие их состава». Но это глубокое заблуждение, названия населенных пунктов с окончанием «куши» («гуши»), производные от мордовского «кужо» — поляна, свидетельствуют о расселении в указанных местах не марийцев, а мордвы.
Таким образом, в определении западных и юго-западных пределов марийской «прародины» И. Н. Смирнов существенно ошибался. Интересно в этой связи остановиться на современной трактовке распространения древнемарииской топонимии. Согласно исследованиям И. С. Галкина территория Марийской АССР богата географическими названиями разноязычных типов, в том числе не поддающимися объяснению с помощью известных языков (хотя, может быть, в искаженном виде часть из них отражает лексику древнейшей финно-пермской или предшествующей ей какой-то иной языковой системы). Что же касается собственно марийской топонимии, выходящей за пределы Марийской АССР, то она указывает на былое расселение марийцев несколько южнее и западнее, нежели сейчас, но никак не на землях, в летописный период занятых предками мордвы и мерей. Правда, по Б. А. Серебренникову, «остатки мерянской топонимики и гидронимики обнаруживают некоторые общие черты с марийской топонимикой, что позволяет предположить существование в прошлом более обширной группы марийских языков, западным представителем которых был мерянский язык». Касаясь этой гипотезы, нельзя не задать лингвистам вопрос: а разве не проще и убедительнее было бы истолковать «марийско-мерянские параллели» древним родством той языковой среды, на базе которой возникли позднейшие мари и меря?
Б. А. Серебренников
акцентирует внимание на том, что «...прамарийский язык был одним из северных
диалектов языка волжско-финской общности. В результа